В апреле пожила в Йошкар-Оле.
После Москвы - свободнее дышится, медленнее течет время.
Удивительно видеть работающий Макдональдс, щеколды в общественных туалетах, и что по-прежнему во дворах выбивают ковры хлопушками , и то, как часто девушки носят не-оверсайз и водолазки навыпуск.
Непривычно видеть и проезжую часть, сплошь покрытую льдом. Вспоминается детство. Как скользишь в утренних сумерках в школу по заметенным дорогам и обледенелым тропинкам.
И качели во дворе чиркают досочкой снег, и только так понимаешь, как высоко от земли стоишь на самом деле прямо сейчас.
Снег почти не чистят и никуда не вывозят, и каждый новый снегопад образует свой культурный слой. Поэтому весной все артефакты враз вытаивают, и среди бесконечных бутылок, окурков и собачиьих... следов присутствия попадаются иногда разные удивительные вещи. Шприцы, носки, обломки предметов быта и очень много трупиков голубей.
А еще много-много монеток. В детстве можно было насобирать за пару дней на шоколадку. В Москве так не бывает: голый асфальт всю зиму на виду.
И ручейки. Нет в Москве ручейков на дорогах.
А здесь колеи постепенно превращаются в русла, и глубина промоин позволяет пускать кораблики из дощечек и ореховых скорлупок.
Весной путь в школу занимал 5 минут, а из школы - пару часов.
Потому что ручьи, и плотины на них, и другие гидроконструкции, и кораблики, и попытки поворачивать реки вспять. Насквозь мокрые перчатки, ботинки, но на следующий день все повторяется.
Необычно, что с приходом тепла все обочины засеяны окурками, а не нежной газонной травкой.
Но зато эти чудо-огоньки первой мать-и-мачехи на теплотрассах!
Запах мать-и-мачехи и талой воды снова опрокидывает в детские воспоминания, будто и не было всех этих лет.
И уже чувствую, какой наощупь шершавый портфель, тяжелый и угловатый от учебников, и как греет весеннее солнышко, и слышу песню о весне с урока музыки, и стихи о весне с урока литературы, и есть смутное ощущение надежды, что вот-вот произойдет в жизни что-то очень важное и удивительное...
